При написании книги “Антропология казахов” Аскар Исабеков использовал:

• «Население Казахстана от эпохи бронзы до современности» – Оразак Исмагулов
• “Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий” – Шакарим Кудайберды-улы
• «Казахстан. Летопись трех тысячелетий» С. Г. Кляшторный и Т. И. Султанов
• «Обзор ойратской истории» Хойт Санжи
• «Эногенез и биосфера Земли» Л. Н. Гумилев
• «Монголы» Л. Л. Викторова
• «Шофан бэйчэн» (1859)
• Н.Т. Фоменко
• Н. Морозов
• «О родоплеменном составе могулов Могулистана и Могулии и их этнических связях с казахами и другими соседними народами» В. П. Юдин
• “Джалаир Тараки Уйсун-теги и Чингисхан Тарак-теги” Марат Жандыбаев
• «Чингисхан как полководец и его наследие» Э. Хара-Даван
• «К вопросу о происхождении киргизского народа» А. Н. Бернштам
• “Материалы к истории киргиз-казахского народа” Мухамеджан Тынышпаев
• «Усуни, киргизы или кара-киргизы» Н. А. Аристов
• «Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей» Н. А. Аристов
• … Рашид-ад-Дин
• «К вопросу происхождения кыргызского племени кангды» Рустам Абдуманапов
• “Авеста”
• “По следам древнехорезмийской цивилизации” С. П. Толстов
• … Данилевский
• … П. Савицкий
• «К вопросу происхождения кыргызского племени кангды», Рустам Абдуманапов

• Оразак Исмагулов «Население Казахстана от Эпохи Бронзы до Современности (Палеоантропологическое исследование)»
• С. Г. Кляшторный, Т. И. Султанов «Казахстан. Летопись трех тысячелетий»
• Н. А. Аристов «Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности»
• Н. А. Аристов «Опыт выяснения этнического состава киргиз-казаков Большой орды и каракиргизов на основании родословных сказаний и сведений о существующих родовых делениях и о родовых тамгах, а также исторических данных и начинающихся антропологических исследований»
• Хэ Цю-тао «Шофанбэйчэн» «Исследование о племени усунь»
• С. И. Руденко, Л. Н. Гумилев «Археологические исследования П. К. Козлова в аспекте исторической географии»
• Л. Н. Гумилев «Эфталиты и их соседи в IV в.».
• Л. Н. Гумилев «Древние тюрки».
• Л. Н. Гумилев «Тысячелетие вокруг Каспия».
• Л. Н. Гумилев «Три исчезнувших народа».
• В. П. Юдин «О родоплеменном составе могулов Могулистана и Могулии и их этнических связях с казахами и другими соседними народами»
• Л. Н. Гумилев «Динлинская проблема. Пересмотр гипотезы Г. Е. Грумм-Гржимайло в свете новых исторических и археологических материалов»
• А. Н. Бернштам «К вопросу о происхождении киргизского народа»
• Л. Н. Гумилев «Таласская битва 36 г. до н.э.»
• Л. А. Боровкова «Царства «Западного края» во II-I веках до н.э»
• Геродот «История»
• С. Коржавин «Роль калмыков в формировании генетического портрета казахского этноса. Опыт имитационного моделирования исторического развития популяций»
• С. Г. Агаджанов «К этнической истории огузов Средней Азии и Казахстана»
• А. А. Бушков «Россия, которой не было – 3. Миражи и призраки»
• К. А. Пензев «Русский Царь Батый»
• К. А. Пензев «Арии древней Руси»
• М. И. Артамонов «Хазары и турки»
• Р. А. Абдуманапов «К вопросу происхождения кыргызского племени кангды»
• Р. Винокур «Хазары»
• С. П. Толстов «По следам древнехорезмийской цивилизации»
• В. В. Бартольд «Киргизы»
• Л. Л. Викторова «Монголы»
• М. К. Жандыбаев «Историческое эссе: Джалаир Тараки Уйсун-теги и Чингисхан Тарак-теги»
• М. Тынышпаев «Генеалогия киргизказакских родов»

В начало: Антропология казахов (А.А. Исабеков 2011) – Оглавление

Из книги “Антропология казахов”, 2011.
Раздел 3. “Племена”
Канглы

Название племени канглы позволяет историкам предполагать (или даже утверждать) связи современных канглы не только со средневековыми европейскими печенегами, но также и с народами и государственными образованиями II-I тысячелетий до н.э., а также начала нашей эры. Подробно об этом можно почитать в статье Рустама Абдуманапова «К вопросу происхождения кыргызского племени кангды». Я же ограничусь выдержками из этой статьи с небольшими дополнениями.

Итак, первое тысячелетие до нашей эры, в «Авесте» упоминается город Канга (Кангха) – столица легендарного Турана, находящаяся за Сырдарьей. Можно считать, что это первое упоминание топонима, который в дальнейшем у китайских историков встречается как государство Кангюй. Это уже II век до н.э. Государство это было значимым и находилось между государствами усуней и аланов. Предполагается, что кангюйцы были прямыми потомками ранее обитавших здесь сакских племен. Это вполне логично и означает, что кангюйцы (как и усуни, и аланы) были европеоидным народом. В начале нашей эры (91 г.) часть северных хунну бежала на запад в Кангюй, и была расселена кангюйским правителем на реке Или. То есть, в начале нашей эры в составе кангюйцев, как и в составе усуней появились монголоидные элементы, пока еще не такие многочисленные.

Следующий важный этап – V-VII вв н.э. начало тюркизации кангюйских племен. «Кангюйские племена, по всей видимости, покорились тюркютам, так как нет свидетельств войны с ними. Дальнейшие судьбы кангюйцев были связаны с тюркскими государствами. После распада единого тюркского каганата в 604 году, кангюйские племена и подконтрольные им земледельческие оазисы и города оказались под властью западных каганов. Центром их владений, согласно древнетюркским эпитафиям, являлся город Кангю-Тарбан, а сами они были известны тюркютам под именем кенгересов. Некоторые группы кенгереского населения оказались и в пределах восточно-тюркского каганата.» Вероятно в это время кангюйцы-кенгересы должны были в какой-то степени еще изменить свой физический тип в сторону монголоидности.
Примерно с середины VII века по середину VIII века на территории Казахстана существовало государственное образование под названием Кангарский союз. «Кочевые кангары сплотили вокруг себя некоторые тюркские племена, в основном печенегов. Поэтому впоследствии, уже на границах Византии, греки зафиксировали самоназвание «кангар» только у трех печенежских племен.» Кангарам-печенегам приходилось выдерживать давление со стороны карлуков, гузов и кимаков с востока, что привело к откочевке части печенежских племен на запад, где они в дальнейшем участвовали в этногенезе некоторых европейских народов. Оставшиеся печенеги вошли в состав племенного союза огузов. Далее печенеги (беджене) упоминаются как одно из племен огузов. Есть также и упоминание о людях хангакиши, что вероятно означает «Канга киши», то есть, люди Канга.

С конца X века, уходя от давления с востока, кимако-кыпчакские племена начинают постепенное движение на запад и на юг. Под влияние кыпчаков попали и живущие в долине Сырдарьи огузы, которые, распавшись на несколько групп, частично вошли в состав кыпчаков, частично откочевали за Сырдарью. Вот тут, по мнению историков, происходит важный момент в этногенезе канглы. Огузы входят в кыпчакский племенной союз, вместе с огузами в союз входят и печенеги, при этом завоеватели-кыпчаки принимают имя «канглы» («кангароглы»), что «выражало их стремление связать себя с древней генеалогической традицией завоеванных земель, прежде всего по Сырдарье, и таким образом, легитимизировать свои права на власть над указанными областями». То есть, с этого момента, канглы – это кыпчаки, смешавшиеся с местными огузами, в состав которых входили в том числе и печенеги.

С XII века канглы существуют уже как значимая самостоятельная единица, есть упоминания о их активном участии в политической жизни того времени, в частности, о взаимоотношениях с караханидами и каракиданями, а также о канглийских послах при чжурчженьском императорском дворе. Кроме того, канглы играли значительную роль в соседнем Хорезме. В XIII веке во время монгольского нашествия канглы оказали сопротивление завоевателям. В то же время, ряд личностей из канглы упоминается среди монгольских военных. Это можно объяснить либо тем, что не все канглы воевали с монголами, либо традицией вхождения побежденных в армию победителей.

Дальнейшая судьба канглы прослеживается достаточно четко – во времена Тимура канглы входили в состав его государства, но численность их уже не была велика. Позже, после образования Могулистана, канглы вошли в состав могулов. Вероятно, в период с XII века (отношения с каракиданями) и по XVI век (вхождение в Могулистан) канглы приобрели значительную монголоидную примесь. После распада Могулистана, канглы стали частью казахского, узбекского, каракалпакского и киргизского народов. Причем, лишь после 1924 года канглы перестали регистрироваться как отдельная этническая единица, до этого момента, видимо, сохраняя в большей степени племенное самосознание.

К короткому пересказу статьи Р. Абдуманапова следует добавить замечание С. П. Толстова, который в своих исследованиях присырдарьинских городов подчеркивал преемственность сменяющих друг друга культур, что означает и преемственность сменяющих друг друга народов. Кангюйцы-кангары смешались с тюрками-печенегами, которые после смешались с огузами, которые после смешались с кыпчаками; при этом какая-то часть вновь образованных народов, руководствуясь различными соображениями, всегда откочевывала дальше на запад, другая принимала имя, связанное с древним этнотопонимом Канг. Н. А. Аристов написал об этом процессе так: «Выделяя из себя в продолжении веков значительные массы на юг и на запад, ибо вторгавшиеся в Европу полчища гуннов, печенегов, половцев и кипчаков увлекали с собою части канглов, кангюйцы постепенно уменьшались в численности, утрачивали преобладание в исконных своих землях и вытеснялись из них, с востока дулатами и с севера кипчаками, к самым берегам Сырдарьи в среднем ее течении. В состав киргиз-казачьего союза канглы вступили уже в качестве немногочисленного рода.»

Из книги “Антропология казахов”, 2011.
Раздел 3. “Племена”
Дулаты, уйсуни, могулы

Лучше всего под теорию академика О.Исамагулова о происхождении южносибирского антропологического типа подходят те племена старшего жуза, которые входят в объединение уйсун, и в первую очередь это касается самого крупного уйсунского племени – дулатов. Места проживания казахских уйсуней – предгорья Тянь-Шаня – это как раз те места, в которых когда-то кочевали саки, потом сюда из Ганьсу пришли усуни, в состав которых позже частично влились хунны, которых сменили гаогюйцы-телеуты, затем пришла очередь тюркютов ЗападноТюркского Каганата, после распада которого на историческую арену последовательно выходили тюргеши и карлуки, потом появилось государство Караханидов, затем пришли каракидани, потом найманы, за ними монголы, был образован улус Чагатая, а затем появилось государство с названием Могулистан, и только потом жители этих мест стали именовать себя казахами. Все, кто на протяжении полутора тысяч лет приходил в предгорья Тянь-Шаня, все приходили с востока, и каждая новая волна приносила с собой все новые монголоидные гены. Тем не менее, на мой взгляд, в восточной половине Казахстана уйсуни, в лице, в первую очередь, многочисленных дулатов, лучше всех демонстрируют древнюю европеоидную основу южносибирской расы, хотя, безусловно, монголоидное влияние и здесь хорошо заметно, а иногда и преобладает. Я бы сказал, что для дулатов совсем не характерно низкое монголоидное переносье (а скорее даже наоборот), редко встречается эпикантус, лицо не широкое и не скуластое. Сказанное в большей степени касается взрослых мужчин, потому что женщины и дети, как обычно, более монголоидны. Но в целом, казахи-уйсуни, на мой взгляд, несут в себе значительную европеоидную составляющую. Именно физический тип современных уйсуней-дулатов является для меня подтверждением их автохтонного, а не монгольского происхождения.

А версий происхождения племени дулат существует две, и обе они основаны на созвучиях названий. Сторонники местного происхождения дулатов считают, что племя тулу (V-VI вв, государство Гаогюй), дулу (как вариант «дуло», VII век, Западно-Тюркский Каганат, VIII век, Тюргешский каганат) – это и есть предки дулатов. Далее, дулаты, уже как дулаты, а не как дулу (дуло) упоминаются в Чагатаевом улусе (XIII-XIV вв) и Могулистане (XIV-XV вв), причем в этих государственных образованиях дулаты играли далеко не последнюю роль. Связь дулатов послемонгольского времени с дулатами современными не ставится под сомнение никем. А вот связь дулатов чагатаевских и могульских с дулу-дуло домонгольского средневековья не очевидна и оспаривается сторонниками монгольского происхождения дулатов, которые считают, что нынешние казахские дулаты происходят от монгольского рода дуклат (дуглат), о котором в числе прочих монгольских родов и племен писал Рашид-ад-Дин. Есть и компромиссная версия, убивающая обоих зайцев и ставящая монгольских дуклатов во главе местных дуло. Я являюсь сторонником версии местного происхождения дулатов, в первую очередь, как я уже говорил, из-за их физического типа. Во-вторых, я думаю, что племя дуло (прослеживаемое в V-VIII вв) и племя дулатов (прослеживаемое в XIII-XVI вв) имеют преемственную связь, хотя бы потому, что и первое, и второе были крупными этноединицами, игравшими в свое время значительную политическую роль в разных государственных образованиях, но примерно на одних и тех же территориях. Что же касается имеющейся «дырки» с IX по XII век, то возможно говорить не об отсутствии упоминаний о дуло-дулатах, а об общей скудости имеющихся об этом времени сведений. Кроме того, вполне возможно, что пересмотр хронологии по Н.Т. Фоменко просто ликвидирует смущающую временную «дырку».

В подтверждение автохтонного происхождения дулатов говорит и шежире, но для понимания этого нужно вернуться к теме первоказахов. События XIII-XV веков отстоят от нас на шесть-восемь столетий, однако мы воспринимаем их достаточно ясно и считаем, что имеющиеся у нас данные о тех временах весьма достоверными. О событиях средневековья пишутся книги, снимаются фильмы, картины тех времен довольно живо и эмоционально принимаются современным обществом. Если же представить себе те же XIII-XV века, то времена тюркютов и даже гуннов и усуней отстояли от людей того времени на те же полтысячеления или около того. Учитывая факт того, что в те времена не было информационной насыщенности, характерной для современности, можно предположить, что устные предания о событиях прошлого имели огромное значение, и суть их передавалась из поколения в поколение достаточно точно. То есть, я вполне могу предположить, что на момент создания шежире в народе была сильна память об имеющихся родственных отношениях между отдельными родами и племенами. Таким образом, имеющаяся в шежире связь между дулатами, албанами и суанами и возведение их к единому предку Уйсуню, говорит не о родстве вряд ли существовавших личностей с именами Албан, Суан и Дулат, о родстве этих племен и о происхождении их основного костяка от усуней. Упоминание об основном костяке считаю важным, потому что сложные законы племяобразований могли привести к включению в состав уйсуньских племен родов совсем иного происхождения. В точности так же можно судить и о усуньском происхождении абак-кереев. А некоторые исследователи прямыми потомками усуней уверенно называют сары-уйсуней. Что ж, для какой-то части этого небольшого племени, это вполне вероятно.

Таким образом, для меня подтверждением местного происхождения уйсуней, и дулатов в частности, является физический тип представителей племени, а также прямое указание происхождения этих племен от Уйсуня. Оба подтверждения не являются 100%-ными доказательствами, да и созвучия с монгольскими родами «дуклат» и «ушин», признаться, смущают. В голове, правда, крутится фантастическая гипотеза, вкратце выглядящая следующим образом: Усуни пришли в Семиречье из Ганьсу. Ушли, вероятно, не все усуньские рода, какие-то, вполне возможно, и остались в местах прежних кочевий. Эти, предположительно оставшиеся рода, могли быть впоследствии ассимилированы какими-то предками монголов и стали уже монгольскими родами. Последнее, кстати, звучит не так уж фантастично, так как по монгольским же преданиям сам Темуджин, а также его предок Борджигин, были высокими рыжебородми блондинами с серыми глазами. Борджигин, как известно, был одним из трех сыновей-блондинов, которых Алан-Гоа родила уже после смерти своего мужа. К этим трем сыновьям восходят монголы-нирун, то есть самые «чистые» монголы. Насколько я могу судить, возвеличивание по преданиям нирунов (и дарлекинов) есть создание неравенства в средневековой Монголии, схожее с созданием неравенства по шежире у казахов. Из знакомых по названиям среднеазиатских этнонимов родам к нирунам относились дуклаты, мангуты и баруласы, а к дарлекинам (второй по значимости группе) – хушины (ушины) и хунгираты. Собственно мое предположение заключается в том, что, возможно, монгольские нируны восходят к древнему европеоидному населению Центральной Азии, может быть, к тем же усуням, и в этом случае схожие названия у монголов и у казахов возникли не из-за перехода монгольских родов в состав средневековых тюркских кочевников, но, возможно, являются следствием происхождения и тех и других от одних и тех же усуньских племен. Современные монгольские ушины живут в Ордосе. А это не так далеко от Ганьсу, где когда-то жили усуни.

Что же касается нынешних киргизских дуулатов, то их связь с казахскими дулатами объясняется очень просто – в течении периода примерно с XIV по XVI столетия, киргизские и дулатские рода входили в состав одного народа, который сам себя называл могулы, или моголы, а государство, которое создали могулы, называлось Могулистан. Считается, что дулаты были фактическими правителями Могулистана, а чингизиды лишь формально числились главами государства. В конце 50-х годов XV века правитель Могулистана хан Иса-Буга выделил для кочевок земли в долинах рек Козы-Баши и Чу двум султанам, отколовшимся от государства кочевых узбеков. Этими султанами были Жанибек и Керей, и я полагаю, что рода, ушедшие с ними, были немногочисленными, иначе вряд ли бы хан Могулистана охотно принял бы их. Далее, считается, что впоследствии на выделенных землях Жанибек и Керей создали первое Казахское ханство и назвали свой народ узбек-казахами, и этот момент условно принято считать началом казахской государственности. Дулаты же, как и другие уйсуньские племена, еще вплоть до середины XVI века были в составе могульского народа. Это объясняет почему в шежире дулатов нет Мухаммеда Хайдара Дулати, который умер до того, как дулаты вошли в состав казахского народа. Мухаммед Хайдар Дулати не был казахом, он был дулатом, и он, кстати, участвовал в военных походах против казахов. Такие вот сложные правила кочевого этногенеза – дулаты были противниками казахов, а киргизы и дулаты входили в состав одного народа – могулов, теперь же дулаты входят в один народ с многочисленными коныратами, которые сами могли стать отдельным народом, но не стали.

Из книги “Антропология казахов”, 2011.
Раздел 3. “Племена”
Маршруты, кочевки, коныраты и еще раз жалайыры

В среде любителей средневековой истории Центральной Азии есть вечная спорная тема о языковой принадлежности тех или иных средневековых народов или племен. На каком языке говорили, к примеру, жалайыры или коныраты. Одни утверждают, что раз сейчас казахские жалайыры и коныраты говорят на казахском языке, так значит, и предки их говорили на тюркском языке. Другие, опираясь на то, что нынешние монгольские джалаиры и хунгираты говорят на монгольском языке, считают, что средневековые племена того же названия ни на каком ином языке кроме монгольского говорить не могли. В спорах этих всегда упускается такой важный вопрос – а какое отношение имеют нынешние казахские племена к средневековым монгольским народам, какая есть между ними связь? Считается, что средневековые племена переселились из Монголии в Казахстан. Более или менее понятна история переселения на территорию Казахстана найманов и кереев. Жили по одну сторону Алтая, стали по другую. Расстояние не такое большое, кроме того, есть даже предположение, что и не переселялись они вовсе, а всегда тут жили. А вот каким образом попали на места нынешнего своего проживания жалайыры, а также коныраты, мангыты и барласы Узбекистана, хазарейцы Афганистана, то есть племена и народы, считающиеся потомками монголов Средневековья? Есть еще и попутно возникающие вопросы – имеют ли отношение нынешние дулаты к монгольскому роду дуглат, а также нынешние уйсуни к монгольскому роду хушин (уйшин)?

Начну с жалайыров. Средневековые монгольские джалаиры XIII века делились на десять родов. Вот их названия – джат, тукараун, кунксаут, кумсаут, уят, нилкан, куркин, тулангит, тури, шанкут. Современное племя казахских жалайыров включает в себя 13 родов – андас, мырза, карашапан, оракты, акбуйым, калпе, сыпатай, арыктыным, сиырши, байшегир, балгалы, кайшылы, кушик (Марат Жандыбаев еще добавляет четырнадцатый род – каракалпак). Заметно, что между двумя списками нет ни одного совпадения. Но это вполне объяснимо, потому что перечисленные казахские рода появились как жалайырские этноеденицы лишь в XV (а может даже в XVI) веке, об этом пишет в своем исследовании о жалайырах М.Жандыбаев. Он же указывает на то, что жалайырские рода казахов – есть аборигены Семиречья. Последнее утверждение, на самом деле, спорно, потому как основывается на принадлежности казахских жалайыров к уйсуням. Но жалайыров к уйсуням относят достаточно редко, чаще же жалайыров указывают вне этого племенного объединения. Но, тем не менее, как вариант, местное происхождение жалайыров рассматривается. Альтернатива местному происхождению – это переселение жалайыров из Монголии, которое описано довольно невнятно (например, у М.Тынышпаева написано «по всем преданиям переселились»). Вопрос подвисает еще и потому, что в средневековой Монголии джалаиры жили восточнее найманов, да и нынешние монгольские джалаиры живут в восточной части Внутренней Монголии, то есть простой сдвижкой кочевий, как у найманов и кереев, дело не обошлось. Если, конечно, переселение было.

Wiki: Чагатаиды, Джагатаиды — чингизиды, потомки второго сына Чингизхана, монгольского царевича Чагатая (Джагатая). Владения чагатаидов охватывали Среднюю Азию. Наиболее политически и экономически стабильным периодом было правление Кебек-хана (1318‒1326).

Есть версия Н. А. Аристова, который считал, что «жалайыры представляются союзом родов разного происхождения, сплотившихся в джагатаидское время около какого-нибудь влиятельного при ханском дворе вельможи из рода жалаир, давшего этому союзу свое родовое имя». Эта версия объясняет появление казахских жалайыров как новых жалаирских единиц по М. Жандыбаеву. Кроме того, Н. А. Аристов считал, что жалайырские рода «арыктаным и кушик явно кара-киргизского происхождения, а байшегир есть, быть может, остаток, упоминаемого арабскими географами племени джикирь, вероятно отрасли карлыков», и лишь кайшылы и балгалы, возможно, ведут свое происхождение от монгольских джалаиров. Версия Н. А. Аристова с одной стороны дает объяснение связи казахских жалайыров с джалаирами монгольскими, а с другой стороны согласуется с местным происхождением жалайыров, а точнее какой-то части их родов. К тому же, возможная смешанность происхождения жалайыров объясняет непостоянство преданий в вопросе принадлежности жалайыров к племенному союзу уйсуней, что может означать уйсуньское происхождение лишь части жалайырских родов. Очень похожая версия существует и в отношении мангытов – крупной субэтнической составляющей нынешних узбеков, каракалпаков и ногайцев. Предполагается, что среднеазиатские мангыты лишь в малой своей части имеют в предках мангутов монгольских. Основу же их составляют местные тюркские (в основном кыпчакские, может быть, еще карлукские и огузские) рода, объединившиеся вокруг малочисленной монгольской группы со звучным в то время именем. Возможно, что подобным образом можно объяснить и связь казахских, узбекских и каракалпакских коныратов с монгольскими хунгиратами. Версия образования новых этнических единиц очень логична и похожа на правду, потому что вполне соответствует принципам генезиса кочевых племен. Однако прежде чем принять ее за истинную, вначале следует окончательно исключить версию переселения из Монголии.

Считается, что переселение племен из Монголии связано с монгольским завоеванием Средней Азии. Для понимания возможных путей переселения монголов я столкнулся с рядом вопросов, которые также можно отнести к редкозадаваемым (РЗВ) – Как кочевали люди в средневековье? Какими маршрутами монгольская армия прошла через Казахстан на Русь? Каким путем монголы вошли в Среднюю Азию? Совпадали ли пути миграции монгольских племен (если миграция была) с маршрутами боевых походов? Какова была численность монгольских войск? Какова была возможная численность переселившихся племен (учитывая, что нынешние жалайыры, коныраты и мангыты достаточно крупные субэтносы)?

Начну с кочевок. Способы кочевок определялись рельефом местности, и климатическими условиями. Для жителей предгорий характерным было яйлажное кочевничество с перемещением в летнее время на жайлау (яйлаг=жайлау), что собственно происходит и сейчас, но в меньших масштабах. Совсем по-другому кочевали в местах, где нет гор. В одном из рассказов Андрея Платонова героиня – молодая русская девушка, приехав в русский же степной поселок, начинает сажать в нем деревья и огород, на что жители этого поселка только молча ухмыляются. Причина ухмылок стала понятна после того, как в один из дней степной горизонт покрылся пылью, и через какое-то время многочисленные стада кочевников, пройдя через поселок, полностью уничтожили все старания девушки, несмотря на ее попытки сберечь зелень. «Кочуи» из рассказа Платонова кочевали по кругу, проходя через поселок раз в несколько лет. Но кроме круговых кочевок в степи были распространены также кочевки в широтном или в меридиональном направлениях. Расстояния между зимовками и местами летних пастбищ могли составлять до 4000 км, сложность и протяженность маршрутов кочевок определялась размером поголовья скота, кочевки на такие большие расстояния были связаны с необходимостью дать траве на пастбищах успевать вырасти вновь. В условиях кочевого животноводства наличие или отсутствие пастбищ определяло возможность самого существования народа. Пастбища всегда были дефицитом и могли прокормить лишь ограниченное количества скота, а это значит, что пути возможных миграций кочевников, а также маршруты их боевых походов не могли быть проложены как попало. Стада вновь прибывших мигрантов могли случайно попасть в местность, где уже прошел скот местных жителей, а это означало бы большие проблемы. Кроме того, дефицит пастбищ подразумевает, что и само число возможных кочевников-мигрантов или кочевников-солдат не может быть бесконечно большим. Чем длинней поход, тем меньшее число людей может быть участниками этого похода. Вот пример попытки передвижения большого количества людей и скота через Казахстан – в 1771 году калмыки, кочевавшие между Волгой и Уралом, приняли решение откочевать обратно в Джунгарию. Кочевка эта получила название «Пыльный поход» и участвовала в ней почти 31 тысяча семей, около 180 тысяч человек. До Джунгарии из них дошли примерно 20 тысяч. В течение всего похода на калмыков непрерывно нападали казахи, отбирая скот и захватывая пленных. Причиной нападок служили, кроме имеющихся межэтнических противоречий, еще и возникающие проблемы с пастбищами. Большое количество мигрирующих людей и скота неизбежно входят в противоречие с интересами местных жителей. И уж тут кто кого. Либо местные уничтожают пришельцев, либо, если пришельцы сильнее, местные уходят в новые места выдавливать со своих мест еще кого-то, либо агрессивные пришлые уничтожают автохтонов. В предгорных местностях борьба за пастбища должна была быть еще более жесткой, потому как путей отступления с узкой полосы зеленой травы некуда – с одной стороны камни и ледники, с другой стороны – пустыня.

Предисловие о пастбищах и кочевках было необходимо для того, чтобы оценить масштабы монгольского вторжения. Маршруты движения монгольских войск, а также их тактика и численность описаны у Э. Хара-Давана в книге «Чингисхан как полководец и его наследие». Э.Хара-Даван пишет, что для вторжения в Среднюю Азию в верховьях Иртыша Чингисхан собрал армию численностью 230 тысяч всадников, при этом на каждого всадника приходилось по 4-5 лошадей, кроме того, указанные 230 тысяч человек всадников должны были иметь тыловую и техническую поддержку, а это еще дополнительные люди. Маршрут монголов проходил от Алтая через западный берег Балхаша и далее к Сыр-Дарье. Э.ХараДаван признает, что перемещение на расстояние «более двух тысяч верст через горные хребты и безводные пустыни, имея в своем составе до 200 000 человек и миллион лошадей – задача совершенно неразрешимая для современных армий такой численности» (книга была написана в 1929 году), но возможность подобной операции в средневековье он не ставит под сомнение, объясняя эту возможность гением самого Чингисхана, а также его полководцев Субэдэя и Джебэ. В точности так же не ставится под сомнение месячный конный переход через Кызылкумы, который сейчас вряд ли кто сможет пройти без потерь. Маршрут монгольской армии я принимаю таким как он описан, а вот в численности армии позволю себе усомниться. Причем, сомнения о многочисленности армии монголов были высказаны уже многими современными исследователями, и общее мнение таково, что миллион коней – это выдумка (для примера скажу, что на сегодня в Казахстане поголовье лошадей составляет около 1,2 млн голов, а во всей Монголии – около 2,2 млн голов), а значит выдумка и 230 тысяч всадников. Возможно, завышено и число защитников Отрара в 50 тысяч человек, завышено с целью увеличить «на бумаге» число нападавших монголов. Вероятно, более близкой для оценки монгольской армии было бы число в 10 раз меньше – скажем 20 тысяч всадников. (Для сравнения – число взрослых кераитов при принятии ими христианства в XI веке было около 200 тысяч, число переселившихся в Среднюю Азию каракиданей было 16 тысяч кибиток (семей), число монголов в битве на реке Калке считается равным 20 тысячам.) Итак, монголов было мало, они прошли мимо мест нынешнего проживания жалайыров (обошли Балхаш с запада) и пришли в места нынешнего проживания мангытов и коныратов (Южный Казахстан и Узбекистан). Монголов было мало и они не оставались на захваченных землях, оставив лишь наместников и, возможно, еще сборщиков податей и небольшое число солдат. Никаких многочисленных родов с монголами не приходило, те, кто кочевал по Сырдарье и в Южном Прибалхашье – те и остались кочевать. Впору признать версию Н.А.Аристова верной, а связь жалайыров, коныратов и мангытов с монгольскими джалаирами, хунгиратами и мангутами лишь опосредованным и условным родством через племенных начальников.

Однако вот что меня смущает – я готов признать, что жалайыры действительно имеют не монгольское, а местное (уйсуньское) происхождение, а вот с коныратами и мангытами, как мне кажется не все так просто. Виной тому физический тип коныратов. Несмотря на то, что сами коныраты считают себя аборигенами долины Сырдарьи и более южных территории, физический их тип разительно отличается в сторону монголоидности не только от в основном европеоидного типа среднеазиатского междуречья, но также и от соседних казахских племен. До прихода монголов города Хорезма были населены (и сейчас населены) памиро-ферганским антропологическим типом, который на тот момент сформировался из европеоидного типа саков-массагетов с примесью пришедших из Семиречья огузов и карлуков, которые также были, большей частью, европеоидны. В китайском сериале о Чингисхане, в эпизоде с захватом Отрара, жители этого города и сам Каирхан показаны такими, как выглядят современные иранцы или таджики, что, я полагаю, соответствовало действительности. Более того, я думаю, что не только жители городов, но и кочевники Хорезма (огузы, кыпчаки) были в те времена почти европеоидны, имея в себе монголоидную составляющую, нельзя сказать что совсем малую, но все же не такую значительную. А вот сегодняшние коныраты имеют сильную монголоидную примесь, причем монголоидная примесь в коныратах гораздо сильнее, чем в соседних с ними казахских племенах. Более того, некоторые из узбекских коныратов, которых я видел на юге Таджикистана и в районе Термеза, выглядят почти неотличимо от монголов. Предки коныратов и мангытов, в отличие от предков жалайыров, совершенно определенно выходцы из Центральной Азии, безо всяких сомнений. Каким же образом могло так получиться, что при отсутствии массовых переселений родов и племен из Монголии, в долине Сырдарьи образовался крупный субэтнос с таким заметным монголоидным элементом?

В Центральной Азии, кроме казахов, существуют два крупных этноса со значительным монголоидным влиянием – это киргизы и хазарейцы. Хазарейцы считаются потомками монгольских солдат, некогда оставшихся в Афганистане. Хотя хазарейцы давно уже стали мусульманами и перешли на фарси, связь с монголами очевидна хотя бы по родовым названиям хазарейцев, часть из которых имеет иранское происхождение, а часть монгольское, как, например, джунгури (джунгары) или бехсуд. По распространенной легенде хазарейцы пошли от монгольской тысячи солдат («хазар» – тысяча на иранских языках), но если бы монголов было бы действительно лишь одна тысяча (или даже несколько тысяч), то полтора миллиона нынешних хазарейцев не отличались бы от окружающих народов своей заметной монголоидной примесью. Скорее верна теория, что помимо монгольских солдат, смешавшихся с местным ираноязычным населением, хазарейский этнос пополнялся в несколько волн оседавшими в Хазараджате монголоидными группами не из Монголии, но из Средней Азии во времена Чагатая и, позже, Тимура.

Примерно также, по мнению, А. Н. Бернштама формировался и киргизский этнос («К вопросу о происхождении киргизского народа») – в несколько этапов «в VI-X веках просачиваясь на Тянь-Шань под водительством князей-удачников», и «скрещиваясь по пути с племенами Алтая и Центральной Азии». От себя добавлю – с племенами, которые принадлежали к монголоидной расе. Таким образом, способ не явного разового, а постепенного, в несколько этапов формирования этноса (субэтноса) вполне возможен. И я могу предположить, что именно таким образом, начиная с XIII века, формировались коныратский и мангытский субэтносы. На еще более конкретные предположения наводит следующая ассоциативная цепочка – коныратский эпос «Алпамыш» (в казахском варианте «Алпамыс») – алтайский эпос «Алып-Манаш» (который считается аналогом «Алпамыша») – киргизский эпос «Манас». Похоже, что формирование киргизов и коныратов шло параллельно, и, возможно, даже из близких элементов. Впоследствии, они же участвовали и в этногенезе афганских хазарейцев.

Итак, крупных переселений народов происходить не могло, а это значит, что совершенно точно нельзя ставить знак равенства между коныратами и монгольскими хунгиратами, между жалайырами и монгольскими джалаирами. Коныраты считают себя народом-автохтоном Сырдарьи, но с большой уверенностью можно сказать, что в формировании коныратского этноса принимали существенное участие алтайские монголоидные племена, которые в течение несколько столетий просачивались с Алтая небольшими группами и постепенно смешивались с сырдарьинскими кочевниками. Впоследствии эти же монголоидные группы, просачиваясь от Сырдарьи еще дальше на юг, приняли участие в формировании уже хазарейского народа. Вполне возможно, что конырат и хунгират – это просто созвучные, но никак не связанные между собой этнонимы. С жалайырами (и мангытами) ситуация, судя по всему, иная. Я придерживаюсь мнения, что жалайыры (и мангыты) имеют к одноименным монгольским племенам опосредованное через племенное руководство отношение, но не прямое кровное родство. Жалайыры не переселялись из Монголии, а как этноединица были сформированы уже на территориях своего нынешнего раселения из родов местного происхождения.

=======================================================================

Video:

Из книги “Антропология казахов”, 2011.
Раздел 3. “Племена”
Найманы, кереи, жалайыры.

Как я уже говорил, что история собственно казахского этноса коротка и поэтому (или в том числе поэтому) описывая историю казахов, исследователи, начиная еще с Шакарима, разбивают историю казахского этноса на истории отдельных племен. Что верно лишь отчасти, о чем я опять-таки говорил выше. Упоминаемые в китайских, персидских, греческих, русских источниках народы и племена не тождественны нынешним казахским племенам схожего названия или даже одноименным. Тем не менее, традиция отождествления есть, и она успешно продолжается исследователями современными. В этой традиции история найманов начинается где-то с века IX-XI (или даже с VIII), потому как в это время племя найманов (наряду с племенами кераитов, татар, тайджиутов, жалайыров, меркитов, монголов) упоминается у китайских летописцев. Далее история найманов прослеживается ясно, безо всяких пробелов – в том числе принятие христианства в начале второго тысячелетия, война с монголами Чингисхана, переселение в Восточный Казахстан и Среднюю Азию и т.д. Все это описано подробно и почти одинаково у всех исследователей, поэтому повторяться смысла не имеет. Тем более, что история меня интересует лишь в своей связи с антропологией по О. Исмагулову.

Небольшое, но важное замечание – принято считать, что найманы были племенем (состоящим из восьми родов, «найман» – по-монгольски «восемь»), что как бы отождествляет средневековых найманов с нынешним казахским племенем найман. Но такое приравнивание на самом деле принижает значимость средневековых найманов. Хойт Санжи в своей книге «Обзор ойратской истории» пишет: «Необходимо заметить, что татары, тайджиуты, кереиты, найманы, меркиты и многие другие, неотмеченные авторами Истории Китая, были, по всей видимости, не просто племенами, а крупными союзами монголоязычных племен и родов, населявшими территории современного Северного Китая, Монголии, Южной Сибири и Средней Азии. Это видно из текста «Сокровенного Сказания», кроме этого, из него следует, что помимо больших объединений племен (таких как кереиты, меркиты, найманы и пр.), в тот период, на данной территории существовало множество других племен и родов». Таким образом, средневековых найманов следует считать не просто племенем, а народом, имевшим своего правителя, территорию и законы и включавшим в себя не просто 8 родов, а большее количество и не только родов, но и целых племен.

Еще одно большое и важное отступление. «Имена обманчивы» писал Л. Н. Гумилев в своей книге «Эногенез и биосфера Земли» и даже уделил этой теме отдельную главу, в которой привел множественные примеры смены наименований этносов, передачи имен от одних этносов другим, и возникновению новых имен как бы из ниоткуда. Имена этносов средневековья появлялись часто от названия племени, объединившем вокруг себя новый народ, либо от имени вождя, либо по родовой принадлежности царствующей династии. В первом случае, вокруг некоего племени, допустим найманов, начинают объединятся другие племена, которые также начинают называть себя найманами, хотя ранее эти племена себя найманами не считали, и, вполне вероятно, даже говорили на языке отличном от языка найманов, а может и имели отличное от найманов расовое происхождение. Таким образом, на базе племени найман появляется уже более крупная этническая единица – найманский народ, обладающий собственной государственностью и состоящий уже не из восьми первоначальных родов племени найман, а из некоторого числа племен помимо изначального найманского племени. Что происходит дальше? Дальше народ найман начинает выступать на политической арене, контактируя с другими народами. В результате всяческих исторических коллизий какие-то из родов (или даже племен) найманского народа переходят в иные этнические единицы, допустим по воле правителей или же по экономическим соображениям, или из-за природных катаклизмов. Скажем, какой-то род за определенные заслуги мог быть передан какому-нибудь наместнику или военачальнику. Или же часть людей могла быть завоевана и как подчиненное племя войти в народ-захватчик. Или же какая-то часть людей могла сменить кочевку. В этом случае бывший найманский род (еще раньше, вполне вероятно, бывший ненайманским) становится единицей нового этноса, при этом, возможно, сохраняя в самосознании свою причастность к найманскому народу. Отсюда возникают рода с названием найман у башкир, ногайцев, узбеков и, может быть, у других народов (слышал, что есть найманы у алтайцев, киргизов, бурятов и монголов). Принадлежность этих современных родов с названием «найман» к первоначальным родам племени найман вероятна, но вероятность эта вряд ли значительна, а вот отношение к некогда существовавшему найманскому народу почти очевидно.

У каракалпакских кыпчаков есть род канглы, в башкирском племени кыпсак (кыпчак) есть род под названием казах. То есть, родовые или племенные названия совпадают с названиями народов, существующих ныне или существовавших прежде. Этногенез кочевых народов Центральной Азии очень сложен, совпадение названий говорит лишь о возможных имеющихся связях, но не о тождественности и не о линейной преемственности. Каждый из центральноазиатских этносов как канат состоит из сплетения более мелких веревочек, каждая из которых в прошлом была частью других канатов. Структура сложная и, чаще всего, не поддающаяся полному детальному пониманию. Но в случае с казахским племенем найман, я думаю, что существует почти прямая преемственность с одноименным средневековым народом. «Почти» – потому, что за тысячу лет сегодняшние найманы, наверняка, вобрали в себя иные компоненты, включая в первую очередь джунгарские, кыргызские и меркитские племена и рода, а также потеряли какие-то элементы, которые вошли в состав других этносов. Примером последнего, возможно, служат узбекские барласы. Однако, в целом костяк найманского этноса (а ныне субэтноса) историками отслеживается довольно четко, вследствие относительной значимости найманского народа в центральноазиатских исторических процессах средневековья, что может служить доказательством наличия преемственности между найманами средневековыми и современными. Кроме того, еще оним доказательством (хотя и косвенным) служит то, что найманы – это тот редкий случай, когда какое-то кочевое племя-народ существует в относительно ограниченном ареале длительное время. Для найманов таким ареалом служит район Алтая. Примерно в этом районе найманов фиксируют первые упоминания в хрониках, в этих же местах они живут и сейчас, включая в себя географически кереев и соседствуя с жалайырами – еще с двумя казахскими племенами, чья история в конце 1-го и в начале 2-го тысячелетия тесно связана с историей найманов. Опять-таки, детально описывать имеющиеся данные по истории кереев и жалайыров нет смысла, так как почти все источники упоминают одни и те же события, даты и имена. Думаю, что в дополнение следует сказать, что жалайыры, как племя или как род кроме как у казахов еще существуют у узбеков и у монголов Внутренней Монголии КНР (причем, узбекские жалайыры, по некоторым данным и к моему удивлению, очень распространены в Ферганской долине). Что касается кереев, то в последнее время бывают споры об имеющейся связи между нынешними казахскими кереями и средневековыми кераитами. Я принимаю позицию тех, кто считает, что такая связь есть. Что касается потомков кереев-кераитов, то в их поисках в составе других современных народов возможна путаница, потому как термин «керей», если таковой имеется у каких-то народов в качестве родового или племенного названия, может иметь происхождение не от кераитов, а от имени собственного или же от титула керей-гирей.

Происхождение найманов, кераитов, жалаиров, а также меркитов, монголов, тайджиутов, татар, принято исследовать с точки зрения языка, что в принципе логично, так как на коротком историческом отрезке язык может служить доказательством имеющихся родственных или культурных связей между народами-соседями или народами-предшественниками и народами-преемниками. По языковому признаку монголов (как средневековый народ), татар, жалаиров, меркитов принято считать монголоязычными народами (или племенами), а о языковой принадлежности найманов и кераитов идут споры, потому как большая часть исследователей считает эти народы тюркоязычными, но есть и те, кто относит найманов и кераитов к монголам по языку. Предками монголоязычных народов принято считать сяньбийцев, а предшественниками тюркоязычных народов средневековья – тюркютов и хунну. Меня языковая принадлежность интересует лишь в связи с имеющейся корреляцией язык-фенотип, поскольку предки монгольских по языку народов предположительно появились в районе современной Маньчжурии, то есть в тех местах, куда ареал распространения изначального европеоидного населения не доходил. (Следует, правда упомянуть, что скифские статуэтки с изображениями европеоидных людей находили в Ордосе, а это Восточная Монголия). По Л. Н. Гумилеву монгольские племена изначально не были кочевниками, а жили на границе лесной и лесостепной зон. Позже, приняв от кочевых тюрков образ жизни, монгольские племена расселились по степи на запад. В качестве подтверждения этой гипотезы приводится пример того, что слова, связанные с кочевками, заимствованы монголами из тюркского языка. Не знаю насколько верна эта теория, основанная на лингвистике, потому как заимствование могло быть и обратным. Но очень похоже на правду, что монгольские по языку и монголоидные по внешности племена начали свою экспансию в степь, скорее всего, из пограничных лесостепей восточной Монголии и Манчжурии. То есть, с большой долей вероятности можно утверждать, что монголоязычные племена средневековья были изначально монголоидными. Из этого следует вывод (учитывая корреляцию язык-происхождение), что монгольские по языку народы – собственно монголы, татары (средневековые), жалаиры и меркиты, хоть и имевшие сложную структуру, но состоявшие в основной массе из племен, говоривших на монгольских языках, тоже изначально были монголоидами. Проявление европеоидных признаков (как, к примеру, у Темуджина и его предка Бодончара, которые были рослыми, длиннобородыми и имели светлые глаза и волосы) являлось редким исключением.

Что касается найманов и кераитов, живущих западнее, то могу предположить следующее: основу этих народов, также как и у их восточных соседей, составляли монголоидные переселенцы с востока. Это косвенно подтверждается и генетикой – на момент написания книги почти все найманы – участники ДНК-проекта относятся к гаплогруппе О, к которой принадлежит и большинство китайцев. То есть, предки найманов некогда пришли с востока. Но они пришли не на пустое место – на Алтае, в Западной Монголии, Северном Китае издревле жили европеоидные кочевники, которые постоянно подвергались метисации, вероятно более масштабной и интенсивной, чем насельники Казахстана. Однако, понятно, что между средневековыми найманами и древними андроновцами существовали какие-то промежуточные этносы. Племена, образовавшие найманский и кераитский народы, не появились из ниоткуда. Вполне логично предположить, что эти племена до образования в VIII-X веках новых этносов ранее входили в состав народов-предшественников, которыми были тюркюты и хунну, сами являвшиеся сложносоставными этносами. Л. Л. Викторова в книге «Монголы» относит найманов к хунну (то есть к тюркоязычным народам), а жалайыров к дунху (то есть к монголоязычным народам). Хунну по описаниям выглядели как «китайцы с возвышенными носами». О внешности тюркютов часто судят по сохранившемуся изображению Кюль-Тегина, на котором изображен (весьма, надо сказать, реалистично) типичный центральноазиатский монголоид. Однако следует учесть, что тюркютская знать была, во-первых, монгольского происхождения изначально, а во-вторых, часто имела в качестве жен китайских принцесс. То есть, тюркютская знать была более монголоидной, чем тюркютские простолюдины (это же можно сказать не только о тюркютах – у аваров знать была смешанного монголоидно-европеоидного происхождения, тогда как простые воины были европеоидами). Предполагая, что средневековые найманы и кераиты являются этносами-преемниками хунну и тюркютов, что вполне вероятно, учитывая и языковую, и территориальную преемственность, можно сказать, что найманы и кераиты выглядели как «китайцы с возвышенными носами». «Возвышенные носы», а также иные признаки европеоидной расы появились от европеоидных автохтонов Центральной Азии – динлинов, енисейских кыргызов (которых подчинили себе еще тюркюты), а возможно и других.

В целом, наверное, можно сказать, что антропологические процессы на территории Монголии были схожи с процессами на территории Казахстана – изначальное население было европеоидным, затем появились смешанные хунну, затем тюркюты, которые были еще более монголоидными, а затем монголы. Но процессы метисации у насельников Монголии происходили раньше, чем в Казахстане, и экспансия монголоидных племен с востока была масштабнее и интенсивнее. Кроме того, в этногенезе современных монголов активно поучаствовали китайцы, что подтверждается и историческими данными, и современными генетическими исследованиями. Что касается современных казахских найманов и кереев, то, вопервых, эти племена, по моему мнению, однозначно восходят к одноименным народам Средневековья. Во-вторых, могу предположить, что средневековые найманы в основе своей были в значительной степени монголоидами, и уж точно были более монголоидны, чем тогдашние жители других территорий Казахстана. Под влиянием исторических процессов какая-то часть найманов вместе с частью кереев сместилась по другую сторону Алтая, далее в район Джунгарского Алатау, и даже в Южный Казахстан, а какие-то племена и рода найманского народа расселились еще дальше, разделяя уже судьбу этносов, в которые они вошли позже (ногайцев, башкир, узбеков и т.д.). Позже, уже войдя в состав казахского этноса найманы и кереи, имея частые военные и невоенные контакты с джунгарами, приводившие к межэтнической метисации, дополнительно вобрали в себя также монголоидные элементы последних.

По моим личным субъективным наблюдениям, значительная часть сегодняшних найманов и кереев выглядит неотличимо от монголов. Другая часть, имея преобладающие монголоидные признаки, такие как жесткие черные волосы, широкое, скуластое лицо, глаза с хорошо выраженной складкой верхнего века, тем не менее, имеет также и ряд европеоидных признаков, таких как, например, крупный нос с высоким переносьем. Смешанное происхождение казахов Восточного Казахстана, Китая и Монголии в общей массе, можно сказать, невнимательному глазу практически незаметно. В то же время часто среди кереев и найманов (особенно среди кереев) встречаются светловолосые и/или светлоглазые казахи с европеоидными чертами лица. Я бы сказал, что гораздо чаще, чем в других регионах. Согласно преданиям кереев, их племя является составным, одна крупная составляющая называется абак, а другая ашамайлы. Так вот, по легендам ашамайлы есть суть собственно кереи-кераиты, то есть племя-основа (или род-основа), а абаки – примкнувшая группа, происходящая от Уйсуня (читай «усуней», и, скорее всего, в данном случае, имеются в виду европеоидные динлины). Абак-кереи – численно значимая составная часть керейского народа (а сейчас племени), а значит и процентная составляющая европеоидной крови в кереях в целом, а в абаккереях в особенности, весьма значительна. Что и проявляется в частоте проявления европеоидных типажей. У найманов же, как мне кажется, эти типажи появляются из-за многовекового соседства и метисации с кереями, хотя вполне возможно, что и у найманов есть какие-то рода, имеющие местное происхождение.

Найманы и кереи, как самые восточные из казахских племен, по моему мнению, имеют и самый значительный монголоидный компонент. Большая часть найманов имеет жгуче черные волосы, узкие глаза и, вообще, выглядит малоотличимо от центрально- и восточно-азиатских народов, с которыми имеет генетическое родство.

Найман. Акши, Аягозский район, ВКО.

Среди однородной массы абсолютно черноволосых найманов и кереев встречаются и светлоглазые блондины. Эти светловолосые и светлоглазые казахи часто еще и обладают европеоидными чертами лица. Такой типаж, как мне кажется, чаще встречается у абак-кереев, и является проявлением фенотипа древних предков – усуней.

============================

https://youtu.be/mGvCzWhhpP8

Из книги “Антропология казахов”, 2011.
Раздел 3. “Племена”
Популяционные различия, Сплетения племён, Шежире, Мужчины и женщины.

Кто-то, прочитав, предыдущий раздел может сказать – «Это все меня не касается, потому что мой род, мое племя имеют не местное, не внутриказахстанское происхождение. Мои предки пришли из Монголии восемь сотен лет назад, и мои предки, как собственно и я сам – монголоиды в чистейшем виде. А так как я ничем не отличаюсь от других казахов, то и все казахи есть суть монголы». Казалось бы, все очень логично и, действительно, какие-то из предков любого из казахов когда-то пришли с территории нынешней Монголии. Но, во-первых, с точно такой же уверенностью можно сказать, что какие-то из предков любого из казахов имеют автохтонное происхождение, ведь племена и рода не есть шахматные фигуры, исторические переселения племен не означают простое перемещение людей с одного места на другое, процесс переселения более сложен и подразумевает множественные контакты с кочевниками иных родов (племен, народов). А, во-вторых, вполне возможно, что не верен и сам тезис относительно того, что казахи разных регионов (а значит и племен) внешне не отличаются друг от друга.

Популяционные различия

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона, статья «Киргизы» – «Киргизы и киргизкайсаки по языку, одежде, обычаям, устройству жилья и образу жизни немногим отличаются друг от друга, физический же их тип изменяется по местностям и по родам, у киргиз-кайсаков — сильнее, чем у каракиргиз». … «Все киргизское племя представляет собой продукт смеси различных народностей, как монгольской, так и кавказской расы». Из общей энциклопедической статьи я выделил две цитаты, одна касается смешанного расового происхождения казахов (и киргизов) и приведена мною просто в качестве еще одного нелишнего упоминания из авторитетного источника, а вторая более интересна – по мнению авторов энциклопедии казахи по физическому типу отличаются друг от друга «по местностям и родам». Интересное замечание, оно тем более интересно, если учесть то, что сегодня казахи разных регионов считаются неотличимыми друг от друга. Более того, я бы сказал, что почти неотличимыми между собой считаются даже казахи с киргизами, по крайней мере, до поры до времени я так считал. Но, после того, как я прочитал, что антропологически киргизы отличаются от казахов, например, более мелким лицом или большей частотой встречаемости эпикантуса, я стал замечать, что при имеющемся значительном сходстве, популяционные отличия между казахами и киргизами имеются. С отдельным индивидуумом ошибиться немудрено, а вот группу казахов или киргизов можно идентифицировать почти безошибочно.

Что касается популяционных отличий казахов по регионам (племенам), то они были и, возможно, сохранились до сих пор. О. Исмугулов в «Население Казахстана от Эпохи Бронзы до Современности» пишет: «Отдельным группам казахов и в настоящее время присущи черты европеоидной расы», при этом указывая на казахов Павлодарской и Южно-Казахстанской области. Кроме того, в той же работе О. Исмагулов упоминает о том, что известный антрополог А. И. Ярхо, делая анализ черепов из Чуйской долины, обратил внимание на имеющееся развитое преносье, которое не является распространенным признаком в других регионах. Можно предположить, что еще пятьсот лет назад представители различных казахских племен отличались друг от друга заметно, потому как пришлые и автохтонные племена Казахстана имели разное происхождение, то есть древние кыпчаки отличались от древних найманов гораздо существеннее, чем современные кипчаки и найманы. Можно также предположить, что заметные отличия существовали еще даже сто лет назад, в конце XIX века, во времена Брокгауза и Ефрона, хотя тысячелетняя метисация на тот момент и имела место быть. Однако, в действительности внутриказахская метисация приобрела масштабный характер лишь в последние сто лет, или даже позже – в последние пятьдесят лет, когда стали возможными не коллективные, а индивидуальные перемещения. Новые экономические отношения привели к тому, что работа, учеба, служба в армии стали способствовать внутриказахстанским индивидуальным миграциям на большие расстояния.

Рискну предположить, что региональные отличия у казахов пока еще остались. Конечно, тысячелетняя метисация была, но, она все-таки носила характер относительно локальный. К примеру, вряд ли те же адайцы имели в средневековье частые контакты с найманами, как не имеют их и сейчас. А это значит, что локальные географические отличия у казахов пока еще должны сохраниться, а географические отличия фактически означают отличия племенные. Нельзя ожидать, что казахи разных племен отличаются друг от друга как шведы и индийцы, или даже как южные итальянцы от северных, потому что, среди казахов нет каких-то типажей, характерных лишь только для одного какого-то региона, племени или рода. Нельзя сказать о ком-то – вот он типичный найман, или типичный аргын, как можно сказать о тех же южных итальянцах. Все имеющиеся типы казахов присущи всем племенам, вот только частота встречаемости этих типов вероятно разная. К примеру, светлоглазые и светловолосые казахи есть везде, но, как мне кажется, в Восточном Казахстане среди кереев их все же больше, чем в других племенах. Узколицый типаж с мелкими чертами лица, хотя и встречается везде, но больше всего он характерен (опять-таки, по моему мнению) для Приуралья. Вряд ли существуют какие-то данные по антропологии казахов по племенам, могущие подтвердить мои предположения, поэтому свое личное субъективное мнение высказываю исключительно осторожно, хотя, полагаю, что многие со мной согласятся. Постепенная метисация почти сравняла всех, однако различия пока еще сохранились. И эти различия обусловлены единственно различным происхождением казахских племен.

Сплетения

Если бы не было деления казахов на племена, то, вероятно, обрисованная крупными штрихами история возникновения южносибирского расового типа вполне могла бы заменить историю казахского этноса, или, как минимум, эти две истории совпадали бы в большинстве своих пунктов, потому что история возникновения туранской расы почти совпадает с историей Казахстана. И в этом случае казахи бы воспринимали как своих прямых предков андроновцев, усуней, саков и т.д. Но этого нет. Казахи подсознательно не воспринимают тех же скифов как своих предков из-за уже упомянутого двойственного самосознания. В большинстве своем казахи связывают историю своего этноса с историей своего племени. Таким образом, история казахского этноса представляется многим как бы сплетенной из историй отдельных племен. Поэтому историки нового и новейшего времени, описывая историю казахского народа, складывают ее из историй отдельных племен, пытаясь исследовать каждое племя в отдельности. К чему это приводит? Казахский этнос есть продукт смешения множества племен разного происхождения. Какие-то племена жили в казахских степях в тот момент, когда другие пришли с востока. Из пришлых одни появились в наших степях раньше, другие – позже. Одни воевали с туркменами, другие – с джунгарами, третьи – друг с другом, одни стараются дотянуть свою историю до 2-го века до нашей эры, другие склонны точкой отсчета считать времена Чингисхана. Казалось бы, все так сложно и запутанно.

Редко задаваемые вопросы. Шежире.

Все знают, что такое шежире. Однако редко кто задет себе вопросы о происхождении шежире. Когда появились шежире? Когда и для чего была создана жузовая система? Действительно ли родственны друг другу племена одного жуза?
Казалось бы, что может быть проще, чем отследить происхождение казахских племен. Бери шежире, и в нем найдешь кто есть кто и кто откуда происходит. Но увы, шежире не есть такой уж полноценный и достоверный источник информации, какой может представляться на первый взгляд генеалогия казахов. Племена, входящие в один жуз, не всегда являются близкородственными единицами. Скорее наоборот, имеющаяся родственная связь является скорее исключением, чем правилом. Переход коныратов из старшего жуза в средний (если такой действительно имел место быть) есть тому подтверждение. Кроме того, на разных этапах своего существования племена и рода вбирали в себя далеко не родственные единицы, потому как родоплеменные объединения чаще всего формировались по политическому, территориальному, и реже по родственному признаку. Родственная связь между племенами часто условна, то же можно сказать и об отношениях между родами одного племени. Вполне вероятно, что рода когда-то эти были объединены под единым началом волей политической ситуации, но не кровными узами.

Что касается первоказахов, то, понятное дело, в существование основателей племен и родов по шежире я не особенно верю. Если родовые и племенные союзы есть продукты не родственных отношений, то и существование легендарных Аргына, Наймана, Жалайыра и других фигурирующих в шежире, может быть подвержено сомнению. Не то чтобы я не верил в то, что все аргыны произошли от одного или нескольких людей, просто слишком мало поколений отсчитано от первоказахов до нашего времени. Я посчитал количество звеньев в различных родовых цепочках в шежире различных племен и получил в среднем примерно 15-20 звеньев. То есть от первоказахов по шежире до наших дней – не более 20, с допуском 25 поколений. Это значит, что при средней оценке времени появления новых поколений в 25-30 лет, получается, что первоказахи жили не дальше, чем 750 лет назад (и это с учетом существенно завышенной оценки), то есть уже в послемонгольские времена (к примеру, шежире казахских жалайыров протягивается примерно к 1600-му году). Совершенно определенно можно сказать, что упоминаемые первоказахи не могли существовать в это время – слишком короткий промежуток времени между основателем племени и нашим днем.

Еще я искал в шежире достоверно известные исторические личности, такие как Мухаммед Хайдар Дулати и Кадыргали Джалаири, которые жили не так уж давно – в XVI веке, то есть тогда, когда шежире уже должно было функционировать. Но я не нашел. А между тем племенная принадлежность этих людей не подвергается сомнению. Таким образом, среди современных казахов, судя по всему, нет потомков ни Дулати, ни Жалаири. Это может означать, что их потомки (если они есть) живут среди других народов. Либо, что шежире охватывает далеко не всех казахов. И в прежние времена охватывало, судя по всему, тоже не всех. Доказательством последнего утверждения могут служить так называемые шала-казахи. Шала-казахами, к сведению читающих, называют не только современных обрусевших городских казахов, но и обычных сельских казахов, говорящих на казахском языке, живущих обычным казахским бытом, но не имеющих своего рода-племени, а потому не фигурирующих в шежире. И таких шала-казахов не так уж и мало.

Интересно, что как в различных народах встречаются одноименные субэтнические единицы, так и в разных казахских племенах есть рода с одинаковыми названиями. Например, кайшылы есть и у жалайыров и у сергели, а рода с названием каракесек есть и у аргынов среднем жузе и у алимулы в младшем. Связи между одноименными этноединицами вероятно существуют, и о них упоминается в легендах, которые когда-то передавались друг другу устно, а теперь кочуют из форума в форум, потому что интерес к собственному происхождению рано или поздно просыпается почти у всех. Однако искать ответы на вопросы о собственном происхождении только лишь в шежире было бы не совсем правильно. У каждого общественного института есть своя функция. Шежире сегодня воспринимается в первую очередь как генеалогическое дерево. В те же времена, когда создавалась система жузов, функция шежире заключалась в создании системы неравенства, для определения старшинства одних над другими. Очевидно, в закреплении неравенства в первую очередь были заинтересованы те, кто получал от этого преимущество, от того и сохранились лучше всего шежире торе, как привилегированного рода.

Итак, шежире – не такой уж и древний институт, а потому может дать ответ о происхождении вглубь условно на 600-700 лет. Далее, шежире охватывает не всех казахов и, к сожалению, не все исторические личности, племенная принадлежность которых вроде бы понятна. А уж о легендарных личностях, таких как, например, Коркыт-ата, живших раньше упомянутых 600-700 лет, и говорить не приходится. Далее, родственные связи родов и племен в шежире, на деле, возможно, скорее связи политические, а наличие одноименных родов в разных племенах говорит о возможном дроблении родственных единиц между племенами, то есть о сложной структуре самих племен. Кроме всего прочего, в сохранившихся шежире полно дыр и белых пятен, очень часто цепочка от основателей рода до наших современников не прослеживается. Казалось бы, шежире никак не может помочь в исследованиях происхождения племен. Это так, если рассматривать шежире только лишь как генеалогию казахов. А вот если смотреть на шежире как на легенду, на предание о происхождении, то в этом случае шежире становится просто незаменимым источником информации, а легендарные основатели родов-племен представляются уже не историческими личностями, а скорее указателями на происхождение и родственную связь. Как пример могу привести легендарного Уйсуня. Для исследователя упоминание Уйсуня в качестве прародителя должно означать принадлежность к автохтонным, а не к пришлым племенам. Но, в то же время, существование реального человека по имени Уйсунь, фигурирующего в шежире, нельзя считать фактом.

Мужчины и женщины

Где-то я читал, что исследуя y-DNA и MDNA у латиноамериканских народов генетики обнаружили, что чуть ли не 90% всех современных испаноязычных латиноамериканцев по отцовской линии восходят к европейским линиям гаплогрупп, а по материнским – на 90% имеют индейское происхождение. Такое распределение вполне объяснимо – испанцы приезжали на континент без женщин, уничтожали индейцев-мужчин и женились на местных женщинах. Дети от смешанных браков считали себя испанцами и продолжали политику отцов – уничтожали мужчин и брали в жены женщин из местного населения. Так поступали все вновь прибывшие на американский континент конкистадоры. В итоге за 500 лет почти все жители Центральной и Южной Америки имеют смешанное происхождение и по отцовской линии являются европейцами, а по материнской линии – индейцами.

Вот еще пример в тему, пример более близкий и более мирный. Сегодня в Казахстан приезжает на работу много граждан Турции, часть из них – это обычные временные рабочие, другие же открывают у нас свой бизнес. Таких бизнесменов тысячи, многие из них женятся на гражданках Казахстана и остаются здесь жить. Но я ни разу не видел, и даже не слышал, чтобы к нам приехала турчанка, делала здесь бизнес и вышла здесь замуж. У потомков смешанных с турками браков генотип по материнской линии будет местным, а по отцовской – привнесенный извне.

Территория казахских степей – это место, куда постоянно прибывали мигранты с востока. Надо полагать, что среди завоевателей, беженцев или просто авантюристов, сменивших место жительства, женщин не было или было очень мало. Это вполне логично. Но без женщины (а точнее без женщин во множественном числе) кочевой быт просто невозможен. По этому поводу С. Г. Кляшторный и Т. И. Султанов в книге «Казахстан. Летопись трех тысячелетий» пишут следующее: «В условиях патриархального натурального хозяйства, а любое кочевое и полукочевое хозяйство является таковым, благосостояние семьи зависело не только от количества скота, его сохранения и воспроизводства, но и в не меньшей степени от способности своевременно и полностью переработать всю многообразную продукцию животноводства, охоты, собирательства, подсобного земледелия. В этом женский труд играл главную роль. Поэтому и в многоженстве кочевников древней Центральной Азии, и в стойком сохранении у них левирата (женитьба младшего брата на вдове старшего), и в захвате во время набегов преимущественно женщин очевидна экономическая обусловленность». Далее в той же книге – «Концентрация невольниц, часть из которых становилась женами и наложницами своих хозяев, не представляла для тех опасности, надзор за ними осуществлялся в рамках семейного быта». А вот рабов-мужчин из побежденных племен кочевники держали в малом количестве, потому как последние всегда могли взбунтоваться, примеры чему в истории были. Все сказанное касалось описания быта средневековых кочевников – тюркютов и гуннов. Но и, описывая жизнедеятельность уже казахов, С. Г. Кляшторный и Т. И. Султанов пишут – «у кочевников доля участия женщин в хозяйственной деятельности значительно превышала трудовой вклад мужчин». Из всего сказанного можно предположить, что кочевники в Центральной Азии часто вели себя примерно так же, как конкистадоры в Центральной Америке – убивали местных мужчин и полонили местных женщин. Сказанное, конечно, не касается мирных контактов, в которых, жены покупались за калым. Отсюда вполне объяснимой становится преемственность антропологических типов у насельников Казахстана – пришлые племена не превышали в численности автохтонов. А также пришлые племена не заменяли собой коренных обитателей, а смешивались с ними, в том числе, и посредством насильственного захвата или выкупа женщин.

В любом случае, переселение родов и племен нельзя представлять себе, как простое перемещение людей на пустое место. Одни люди из некогда единого племени или народа остаются в старых местах обитания, другие откочевывают. Но откочевывают они преимущественно в мужском составе, захватывая или покупая себе женщин в новых местах обитания. Происхождение принято отслеживать по мужской линии. Исследователи, находя одноименные этноединицы в современных Казахстане и Монголии, однозначно их отождествляют, или, как минимум, возводят их к одному и тому же древнему народу. Я с этим не всегда согласен, но допустим это так. К примеру, современные жалаиры-монголы, живущие в Китае, и уйшины-монголы из Ордоса, судя по всему – это частично окитаенные потомки одноименных монгольских народов Средневековья. Некоторые исследователи считают, что казахские жалайыры и уйсуни это потомки представителей тех же монгольских народов Средневековья, которые переселились в Казахстан. Я в этом сомневаюсь, но допустим это так и есть. Но в этом случае, переселенцы неизбежно должны были смешаться с местным населением. Таким образом, любой современный казах какого бы иноземного происхождения не был бы его род, в любом случае несет в себе гены древних насельников Казахстана, пускай хотя бы и по женской линии.