Вечером (по местному времени) 5 Ноября 2022 в клубе Армори в Миннеаполисе (Миннесота, США) года состоялся бой между кубинцем Дэвидом Морреллом и казахстанцем Айдосом Ербосынулы. Это был чемпионский поединок во втором среднем весе за пояс регулярного чемпиона мира по версии WBA.
Моррелл считает Миннесоту своим вторым домом, т.е. для него это был домашний поединок и он проводил уже третью защиту пояса. Айдос прибыл в Миннесоту накануне в составе команды Suleimen Promotions.
Айдос получил тяжелый нокаут на последней минуте 12-го раунда. Дэвид, увидев что Айдос качается на ногах, помог ему дойти до своего угла. Айдос выглядел хорошо и уверенно держался на ногах во время объявление победителя и самостоятельно ушёл с ринга (см. видео), но позже был госпитализирован в палату интенсивной терапии и введён в искусственную кому.
Только что команда Suleimen Promotions заявила, что Айдос выведен из комы и переведён в обычную палату.
Все оригинальные видео боя Айдос Ербосынулы против Дэвид Моррелл. Бокс. Миннеаполис Миннесота Армори 5 Ноя 2022 – по раундам, а также выход Айдоса, нокаут и уход с ринга:
It happened in the middle of 1990-x. I just started to work on software company in Almaty as a computer engineer. The company had a customer in the city of Kustanai. I was sent to Kustanay to solve some problem. It was winter. Winters in the north-Kazakhstan are pretty cold. Business-trip turned-up a little longer than I expected. At the end, day of flight home came. By this time I had run-out of money and worm clothes. A Little digress from the topic. I used to travel a lot – by plane, by train and even by ship. I used to be petty experienced traveler. What I do not like at all – is crowds and queues. But when you are travelling by plane, you have to be in queues and among the crowd. You have to stay in the row before check-in, then before security, customs, passport control etc. When boarding announces – everybody rush to the gate and stand at their feet half an hour in the row. Usually in such a situation I sit down somewhere near and wait until everybody is boarded, then, among the couple of the same calm as myself, I get on the plane. But that time something went unusual. I had been waiting on the bench, and thinking of home. And when boarding was announced, I decided not to wait until the very end, but rushed among the others to the gate. There was no bus. All passengers had to walk across the take-off field, at night, at cold, when the wind knocked you down. Again, I was not first, but was not last one. The plane was Yak-40, a little jet, designed for 50 seats. The entrance was at the back side of the plane. Convertible back door serves as a stairs when got back. I got on the plane, took my seat and then heard a noise from the back door. A flight attendant, strong woman, blocked access to the plane, standing in the doorway. I was heard something like “Stop, get out of plane. We have no free seats more.” Passengers were trying to climb. There was almost a fight. A man in the uniform – a second pilot – stout man – hurried to help the flight-attendant. They managed to push people out and closed the door. The plane took off. I was sitting in my seat, in the warm cabin, on the way home, thinking of people who had stayed behind, along, in the middle of the airfield, in the cold night.
As far as I know, the book was written in 2011, but not published. But the subject and content of the book – both – pictures and text – seem unique and very important. It would be unfair for such amazing work to be gone. So I decided to publish it in the original language and in English.
Here is the book.
Anthropology of the Kazakhs
by Askar Isabekov
Preface
Kazakhs often identify themselves as Mongoloids, yet simultaneously, they readily distinguish themselves from other representatives of the Mongoloid race. Conversely, other ethnic groups also classify Kazakhs as Mongoloids but can easily differentiate them from Koreans or Chinese. Why is this the case?
If a Kazakh lacks narrow eyes, or dark hair, or he possesses a prominent nose, fellow Kazakhs might claim that the individual doesn’t resemble a typical Kazakh. Strikingly, such “unlike Kazakhs” constitute maybe half of the entire ethnic group. Why is this so?
While the majority of Kazakhs have dark hair, there are instances where a child is born with blond hair and blue eyes in a family of black-haired and black-eyed Kazakhs. Remarkably, this occurrence doesn’t elicit surprise or attention. Why is that?
Similar types, reminiscent of Kazakhs, are found among Latin Americans, and also among mixed Asian-European Metis, like those resulting from unions between Koreans and Russians. Why does this similarity persist?
I once knew a Kazakh nicknamed “German” because of his appearance resembling that of a German. Kazakhs exhibit a broad spectrum of appearances—from those resembling Chinese or Mongols to others indistinguishable from Turkmen, Iranians, Tatars, or Russians. Why such diversity?
The fundamental answer to these “whys” lies in the formation of the Kazakh ethnic group through the intermingling of tribes with different origins. However, this answer begets new questions—What were these tribes? Do they align with present-day Kazakh tribes? Do Kazakhs from different jüzes (zhuzes) differ? Do different Kazakh tribes trace their origins differently? These questions, complex in nature, require detailed exploration, a task this book endeavors to fulfill.
Comprising concise articles on scientific and pseudo-scientific facts, versions, hypotheses, and reflections related to the anthropology of the Kazakh ethnic group, this book may appear somewhat fragmented. Nevertheless, I hope these articles collectively construct a coherent picture.
The second component of this book features portraits of Kazakhs embodying the ethnic group. Not relatives, or some event participants, or representative of some profession, but simply Kazakhs randomly selected from different regions and villages. These photographs aim to portray the overall anthropological identity of the Kazakh ethnic group as it stands today.
Readers can approach the text as a commentary to the photographs or perceive the photographs as illustrative material for the texts—whichever resonates more. As the author, I aspire that both components—articles and photographs—harmoniously complement each other, presenting a unified experience for the reader.Determining the genre of this book proves challenging for me. I wrote it in line with contemporary styles—concise yet comprehensive, capturing the essence while not overlooking crucial details. This modern approach to presenting information gives rise to non-standard, challenging-to-classify genres and styles that resonate well with audiences today. Creating this book was a delightful and engaging process for me, and I hope readers find it just as enjoyable and effortless to read.
Иногда я смотрю на казахские лица на улице и думаю – что за ерунду придумали антропологи, а я еще вслед за ними эту ерунду повторяю. Очевидно же, что казахи монголоиды, в большинстве своем совершенно безо всяких примесей. Казахи – родные братья монголов! А в другое время, мой взгляд видит совсем другое, и мне кажется, что в казахах монголоидная примесь ну совершенно незначительна. И в такие моменты я думаю – ну как же можно перепутать казаха и монгола, совершенно очевидно, что казахи ближе к среднеазиатским народам, чем к монголам.
Помню, в юношестве меня удивили картинки-тесты, по которым определяли нарушение цветовосприятия. На тестах-картонках рисунки были составлены из кружочков разного цвета, наподобие картин Сёра или Синьяка, цвета кружочков подобраны так, что люди с нормальным цветовосприятием видят одно, а люди с нарушенным – другое. Например, одни видят круг, а другие квадрат. Тогда меня удивило, что разные люди, оказывается, видят мир в разных красках. Потом я часто был свидетелем, а ещё чаще участником споров типа: – Да мальчик же копия мать! – Ты, что, он же вылитый отец! Споры эти были всегда бесплодны, потому, что люди по-разному видят лица. А с возрастом я осознал, что и действия люди видят каждый по-своему. По прошествии времени люди описывают события так, как будто это были разные события в разных местах. Люди смотрят на мир разными глазами. И потому, глядя на одно и то же лицо, видят разные лица, один человек видит одни черты лица, а другой другие. Даже один и тот же человек в разные моменты жизни может видеть одно и то же разными глазами.
Ысты – Тiлiк. Караой, Таласский район, Жамбылская область.
Из книги “Антропология казахов”, 2011. Раздел 4 – Размышления Разные глаза (люди по-разному видят)
Смешения этносов происходят в точности по тем же законам физики, по которым происходит смешение жидкостей. В точности по законам физики происходят диффузионные проникновения друг в друга у соседствующих этносов – чем дольше по времени, тем глубже проникновение и чем дальше от границы контата, тем меньше влияние соседей. Представим себе трубу с перегородкой посередине, с одной стороны которой находится обычная вода, а с другой – вода, подкрашенная марганцовкой. Если аккуратно убрать перегородку, то граница между обычной и подкрашенной водой станет вначале размытой, и эта размытость будет постепенно расширяться, но ближе к краям трубы вода еще долго будет оставаться – с одной стороны бесцветной, а с другой подкрашенной. При этом общий объем воды в трубе будет градиентно плавно менять цвет с розоватого на бесцветный.
Вот так же на этнической карте середины Евразии меняется монголоидность этносов – постепенно и равномерно. Если же в рассматриваемом примере с трубой, поддать давление со стороны подкрашенной воды, то смешение будет происходить интенсивнее, и потому проникновение в другую часть трубы будет идти быстрее. Но если бы перегородка оставалась на месте, то как давление не увеличивай, никакого смешения бы не было. Перегородка – это барьер не позволяющий двум объемам воды смешиваться, в жизни такими перегородками служат границы – либо жесткие государственные границы, либо табу на межэтнические браки. Но стоит убрать границу или же объединить этносы в один, то смешение тотчас начинает происходить, потому что в пределах одного государства или единого этноса (а часто это по существу одно и то же) всегда активизируются и поощряются властью процессы ведущие к моноэтничности. При этом крупные единицы увеличиваются, мелкие же могут быть ассимилированы вплоть до полного исчезновения.
Во времена Советского Союза волей-неволей все подвергались русификации, то есть русский этнос, как самый крупный распространялся повсюду и естественным путем ассимилировал другие этносы. Но было бы неверно говорить, что только русский этнос распространялся повсюду, представители всех наций и народностей активно перемещались в пределах всего государства, при этом метисация становилась вполне естественным явлениям. Если бы СССР продолжал существовать еще лет 200, то единая общность под название «советский народ» обрела бы не только декларируемые формы. Похожие процессы происходят сейчас в Казахстане – идет казахизация, это точно такое же стремление к моноэтничности, как и создание «советского народа». Если вернуться к примеру с трубой, то можно представить себе, что в трубу вставили сразу несколько перегородок, то есть разделили на несколько независимых отсеков. И теперь в каждом отсеке диффузионные процессы происходят независимо от других отсеков, но суть их одна и та же – добиться равномерности путем смешения. Но стоит только объединить два отсека, как стремление к равномерности будет охватывать уже объединенное пространство.
Но как бы скоро не происходили диффузионные процессы, они в первую очередь охватывают пограничную область, лишь в последнюю очередь затрагивая периферию. И это еще при условии, что жидкости смешиваются легко, то есть являются по сути одной и той же жидкостью (водой), отличаясь лишь цветом. Если же жидкости не склонны смешиваться, как вода и масло, то хоть убирай перегородку, хоть не убирай, а граница как была, так и останется. Так и с этносами – если есть комплиментарность, то этносы будут смешиваться, если нет, то никакими силами не заставишь два этноса объединиться в один. Скорее даже наоборот – один всегда будет стараться превалировать над другим.
Комплиментарность кочевых этносов пускай и разного расового происхождения, очевидно, была, что и позволяло монголоидным группам свободно проникать на запад и на юго-запад, смешиваясь с местным населением. Но, вполне естественно, что с продвижением на запад интенсивность монголоидного влияния падала. Полагаю, что в XIII веке найманские племена были гораздо более монголоидны, чем живущие западнее кыпчаки-половцы. А объединение этих народов в едином Золотоордынском государстве обеспечило замкнутость и смешение уже внутри золотоордынского этноса. Понятное дело, что в средневековье граница между казахами и узбеками или между казахами и киргизами была условной.
Полагаю, что граница между оседлыми славянскими народами была еще более условной и этносы перетекали друг в друга плавно, то есть существовали какие-то группы населения, которые так и жили бы без определения своей этнической принадлежности, если бы их не заставляли определиться. Но границы поставлены – и территориальные и этнические, и потому люди (где-то даже вынужденно) разделились по этносам. Но все в этом мире подвержено движению, все меняется, и внутри этносов и государств всегда присутствуют как консервативные течения, так и стремления радикалов. Поменяются границы, появятся новые союзы государств, следовательно, появятся новые этносы. Смешение будет происходить всегда.
Отчего люди так заинтересовались историей? Дабы заполнить величием прошлого идеологический вакуум. Смотреть на 1000 лет назад и находить там некие обширные территории, главенство, силу, уважение и даже страх соседей, сильную армию – для этого смелости не надо. Толпа желает смотреть назад. Посмотреть на 1000 лет назад просто, тем более, что большинству толком ничего об этом времени и не известно, а значит можно что-то где-то приукрасить, что-то позабыть, на чем-то сделать эмоциональный акцент и получить в итоге продаваемую картинку. Продаваемую не за деньги, а за ожидания. Люди хотят величия, пускай и не в настоящем, так хотя бы в прошлом. Люди хотят значимости, но хотят получить ее задаром. И потому удовлетворяются сказками о былом величии.
Посмотреть на 1000 лет назад – легко, посмотреть на 10 лет вперед – страшно. Именно из-за нежелания, боязни и лени глядеть вперед, людям хочется смотреть назад. В обозримом будущем людей ждет простой труд и обыденное существование. Впереди, в обозримом периоде, величия не ожидается и потому все больше взглядов устремляется назад.
Сiргелi – Қарабатыр. Туркестан, ЮКО.
Из книги “Антропология казахов”, 2011. Раздел 4 – Размышления 1000 лет (Что легче – посмотреть на 1000 лет назад или посмотреть на 10 лет вперед?)
Внешне большая часть казахов близка к монголам, а по языку и по религии казахи близки к туркам. При этом казахи не считают монголов своими родственниками, а турков за родню признают. И хотя сильно набожными мусульманами казахи не являются, тем не менее, казахи тяготеют к мусульманской культуре Ближнего Востока, а культура Дальнего Востока скорее пугает казахов. Но если поставить рядом казаха, монгола и турка, то какой-нибудь малознакомый с антропологией посторонний человек явно покажет на родство казаха и монгола скорее, чем на родство казаха и турка. Но данный от природы физический тип не становится более значимым, чем приобретенные культурные признаки, такие как язык и религия.
Человек не может поменять свою расу, но может поменять язык и религию. Точно так же и популяция людей не может быстро изменить свой физический тип, но может поменять и язык, и религию в исторически короткие сроки, и таким образом обрести новые этнические связи. Для внутреннего ощущения этнической близости врожденные признаки, в первую очередь расовый тип, имеют значительно меньшее значение, чем признаки приобретенные, в первую очередь язык и религия. Признаки, которые человек не может изменить, имеют меньшее значение, чем изменяемые признаки.
Когда я это заметил, меня это несколько озадачило. Однако, если глубже посмотреть на суть вопроса, то можно заметить, что приобретенный признак, или, точнее говоря, признак, который можно изменить, всегда имел большее значение, чем признак данный природой. В обществе классовое различие имеет большее значение, чем национальное, особенно это касается высших классов. И, кстати, высшие классы, понимая опасность сближения по классовому признаку трудящихся слоев, всегда сеяли и будут сеять межнациональную смуту, именно опасаясь классовых объединений. Расовое и национальное происхождение как данный от рождения признак не играет в человеческом обществе главную роль. И это хорошо.
Тама. Елтай, Индерский район, Атырауская область.
Из книги “Антропология казахов”, 2011. Раздел 4 – Размышления Врожденные и приобретенные признаки (что важнее – происхождение или вера?)
Монголоидность этносов увеличивается с востока на запад. Почему? Потому что в течении двух тысяч лет, а то и больше, появляющиеся на востоке монголоидные племена постепенно двигались на запад и разносили по континенту свои монголоидные гены. Вначале на запад двигались гунны, потом тюрки, потом монголы. Но это лишь крупные, заметные историкам перемещения, которые в летописях именуются нашествиями. Но помимо нашествий были менее существенные перемещения племен и отдельных родов, которые летописями не фиксировались из-за своей малозначительности. Но они были, и следствием именно тихой и малозаметной миграции на запад является нынешняя монголоидность казахов. Все движения в степи происходили на запад и на юго-запад. Удивительно, что и сейчас у людей существует желание двигаться на запад. Кто-то едет из Монголии в Казахстан, кто-то из Казахстана в Россию, кто-то из России хочет уехать в Европу, европейцы перемещаются через океан в Америку. Людские потоки продолжают перемещаться на запад. Есть, конечно, и те, кто движется на восток. Но история показывает, что со временем тенденция берет свое – к примеру, потомки тех, кто когда-то осваивал российский Дальний Восток, сейчас активно двигаются на запад. Почему люди двигаются в одном направлении? Я посмотрел на карту господствующих на евразийском континенте ветров, и с интересом для себя обнаружил, что в умеренных широтах Евразии дует постоянный западный и юго-западный ветер. Если в степи большую часть времени ветер дует в одном и том же направлении, и в этом же направлении происходили основные перемещения кочевников, то может быть совпадение этих двух векторов не случайно? Может просто по ветру двигаться удобнее?
Әлiмұлы – Жолшара. Тан, Жалагашский район, Кызылординская область.
Из книги “Антропология казахов”, 2011. Раздел 4 – Размышления На запад (или как меняется монголоидность этносов с востока на запад и причем здест постоянные ветра)
